– Нет, хотя это мои эскизы, и они хороши. Но что-то не то, – поджимает девушка губы, отпивая чай.

– Ну так в сказке про Снежную Королеву была ещё и Герда, прошедшая все времена года, чтобы добраться до Кая. Так и ты сделай. Входит она в весну, идёт по лету, она сменяется осенью, а затем зима, где и нашла она своего принца, – замечаю я, откусывая булочку и насыщая желудок тёплым супом.

– Из весны в зиму… хм, принцесса хотела сказку, вот она и есть. Пройти все испытания, чтобы оказаться во льду и превратиться в такую же суку, как и сама Снежная королева, – усмехается Валери, а я густо краснею, расценившая это за смехотворное предложение.

– Прости, я просто… так в сказке было или нет…

– Детка, это хорошая идея. Пойду, посмотрю на ноутбуке, как это сделать. А ты молодец, – девушка подскакивает с места, собирая быстро листы, и вылетает из кухни.

– Энджел, ты не забыла, что сегодня мы идём выбирать ёлку? Благо, что эти уехали и работы не так много. Девочки меня заменят, – вытирая руки о фартук, произносит Кэрол.

– Забыла. Но я не могу, со мной Венди и я её няня, – печально вздыхаю, доедая суп.

– С ума сошла? Откажись…

– Венди хорошая девочка, Кэрол, она всего лишь одинокая. И она… выбирать ёлку, – меня озаряет прекрасная возможность успеть везде.

– Приготовь обед для Венди, скоро вернусь, – бросаю я, выбегая из кухни.

Я ведь её няня и это будет правильно показать ей, что сейчас зима и скоро наступит Рождество. А выбирать ёлку очень увлекательное занятие. Она развеется и мне требуется только разрешение лорда Марлоу-младшего. Вот как раз за ним я и иду в центральный корпус, чтобы набраться смелости и спросить.

С каждым шагом, приближающим меня к кабинету, в котором я получила новую должность, моё сердце бьётся быстрее. Даже ладони от волнения потеют. Надо не смотреть на него, и тогда всё будет хорошо. Но мои заверения не помогают, даже немного паникую, желая бросить эту затею. Перед глазами появляется юное личико Венди и это придаёт уверенности. Делаю глубокий вдох и быстро стучу. Не дожидаясь ответа, распахиваю дверь, буквально вваливаясь в комнату.

– Лорд Марлоу, простите за вторжение, но у меня возник вопрос, который я могу решить только с вами, – на одном дыхании выпаливаю я, смотря на тёмно-коричневый ковёр, с замысловатым бежевым узором.

– Я перезвоню, – раздаётся его голос, а затем скрип стула, наверное. Сердце так громко бьётся, дышу поверхностно и так мало кислорода. Атмосфера в этой комнате невероятно тяжёлая и воспоминания о том, что было в последний раз от его глаз, страшат больше всего.

– Я не разрешал вам входить.

– За это я извинилась, но у меня…

– Роджер умер? – Вопрос, заданный безразлично, стирает все мои уверения, что нельзя поднимать головы, как уже глаза находят спокойные, тёмные, чернеющие.

– Нет, – мотаю головой. И отвести бы взгляд, да не могу. Магнит, это как необъяснимая реакция. Когда что-то запрещено, но ты это делаешь. Так и со мной.

– Тогда не вижу срочности в вашем появлении. Вы мне уже надоели, – сухо произносит он, складывая руки за спиной.

– Дело в том…

– Свободны. И не раздражайте меня собой. Я не железный и уволю вас раньше, чем часы пробьют четыре, – перебивает, разворачиваясь и возвращаясь к креслу, определёно показывая мне, что разговор окончен. Но мне так самой хочется выбрать ёлку, взять Венди и просто побыть с семьёй, что насыщаю лёгкие кислородом, готовясь к новому выплеску его отрицательных молекул.

– И всё же у меня к вам дело, лорд Марлоу. Если бы это не было важно, то я бы ни за что не ступила бы сюда. Поэтому я хочу попросить вас о разрешении отпустить Венди со мной вечером в город, – повисает молчание после моих слов. Мужчина словно коршун за секунду до нападения втягивает плечи и расправляет их, резко оборачиваясь. А глаза… боже, мне страшно, в жизни не было так страшно из-за одних глаз. Они чёрные, таких я никогда не видела.

– Я…я собираюсь в город, чтобы купить ёлку с семьёй на Рождество. И подумала, что Венди было бы интересно это. Развеяться немного за пределами замка…

– С оборванцами? Думать вам запрещено в моём доме! – Вздрагиваю от повышенных тонов, делая шаг назад. Обида за то, что назвал нас так, в том числе и меня, щиплет глаза.

– Оборванцами? То есть люди, имеющие достаток меньше вашего, сразу нищие и оборванцы? – Где-то находятся силы для возмущения, для лютой ярости, что рождает этот человек в моём сердце.

– К вашему сведению, лорд Марлоу, те, кого вы сейчас оскорбили, работают на вас, прибираются для вас, и готовят еду для вас. И если бы их не было, то вы бы уже умерли с голоду, и ваш аристократический нос бы заплесневел от грязи, что здесь была! Насколько вы никого не уважаете, кроме себя, тыкая всем на их положение! Да кто вы такой, по сути? Избалованный деньгами мужчина, который сам не следит за своей речью, указывая на это другим! Это вы оборванец без чувств и чести, – задыхаюсь от своей гневной тирады, видя искорёженное от злости лицо.

– Что вы только что сказали? – Цедит он, делая медленные шаги ко мне.

– То, что вы слышали. Я лишь хотела взять с собой ребёнка, чтобы он не пропитался вашей… вашей сущностью. И я бы попросила Айзека привезти её к десяти, чтобы не нарушать распорядок дня, – отходя назад от него, страшась этих горящих глаз, упираюсь спиной в дверь.

– Вон. Чтобы мои глаза вас больше не видели, – шипение, что окружает меня, сжимает меня до маленьких размеров.

– Потому что они изрезаются правдой? Почему вы позволяете себе оскорблять других? А когда вам отвечают тем же…

– Закройте рот, – его ладонь с шумом опускается на дверь рядом с моей головой. Вздрагиваю и жмурюсь, ожидая, что сейчас ударит и меня. Меня сотрясает настолько сильно, что кажется, лишусь чувств. Дышать не могу. Время словно остановилось, а шум в ушах становится невероятно громким.

– Вы, как вас… – распахиваю глаза, замечая, что отошёл на шаг от меня. Нервно облизываю губы, делая быстрые глотки воздуха.

– Анжелина… Анжелина Эллингтон… – шепчу, вжимаясь в дверь.

– Мисс Эллингтон, вы посчитали, что я подниму на вас руку? – Хмуро спрашивает он.

– Да… вы так злы… я не хотела… – бормочу, а слёзы от потрясения и слишком эмоционального выплеска, все чувства скапливаются в глазах.

– Уходите, оставьте меня. Запрещаю вывозить Венди, – и не надо мне больше слов, нащупываю ручку и вылетаю из кабинета, захлопывая за собой дверь.

Господи, как мне страшно. До сих пор всю трясёт, а слёзы текут по щекам. Закрываю лицо руками, прижимаясь к двери, и меня сотрясает в рыданиях. Никогда в жизни так боязно не было. Никогда. И это слишком даже для меня, не найти ни одного оправдания. Искать не хочется, а только плакать от страха и обиды, от всего, что я не заслужила от него. Страшный человек, чёрствый и даже для меня ужасный. Он и есть Дьявол, ничто такого не изменит. Это в его крови, но не дам ему отравить Венди и себя. Ни за что!